Две недели назад врачи тюменского «Медицинского города» сообщили об успешном лечении пациента с четвертой стадией рака левой гайморовой пазухи. Заболевание проявлялось язвенными изменениями на лице, верхняя челюсть была разрушена, а гайморова пазуха заполнена опухолью в семь сантиметров. Благодаря методам рентгенэндоваскулярной хирургии врачам удалось остановить рост опухоли, стабилизировать состояние пациента и устранить видимые проявления болезни.
В обывательском понимании четвертая стадия рака почти безнадежна. Между тем, по словам заведующего отделением рентгенохирургических методов диагностики и лечения «Медицинского города» Лаврентия Дьякова, тюменским врачам регулярно удается успешно лечить заболевание на столь поздней стадии. «ФедералПресс» обсудил с Дьяковым преимущества новой технологии лечения «селективная внутриартериальная регионарная химиотерапия», нюансы общения с онкологическими больными и необходимость правильного отношения к раку.
- Пациент этот у нас не единичный. Таких мы лечим практически ежедневно, на постоянной основе. Пациенты с тяжелыми, злокачественными образованиями постоянно проходят лечение. Технологию, о которой идет речь, мы используем с начала прошлого года.
Не у всех злокачественное образование видно глазом, но бывает, что оно выходит наружу. Наша задача здесь в том числе просветить людей, чтобы они не стали заложниками своего заболевания. Когда болезнь обезображивает человека, меняет его облик, человек замыкается в себе, не знает, что делать. Порой вокруг этих запущенных форм проходят сложные, калечащие операции. Есть альтернатива, когда можно и сохранить лицо, и успешно лечить болезнь добиваясь не только стабилизации опухолевого процесса, но и его полного регресса, дать возможность спокойно жить, социально адаптированным человеком.
Мы получаем такие результаты. Это дает и надежду на комфортный вариант жизни, и возможность поставить точку в болезни. Если говорить об операции двухнедельной давности, а точнее об окончании серии операций общим числом 8, ещё не такой большой период идет с момента окончания лечения. Это может быть и полное регрессирование заболевания и длительная стабилизация, длиной в многие месяцы. В любом случае, важно, чтобы у человека сформировалось осознание: онкология – это не конец. Это как хроническое заболевание, с которым можно жить.
Все-таки это лечение или только устранение симптомов, отсрочка?
- Это лечение. Но мы можем с какими-то пациентами добиться паллиативного эффекта, устранить боль, кровотечение. Кому-то мы убрали первичное образование полностью, но остаются отдаленные проявления. А есть пациенты, которых мы избавили от заболевания полностью. И даже на третий и четвертой стадии это возможно.
Через какое-то время может случиться рецидив. Но сейчас пациент успешно прошел лечение. На сегодняшний день проявлений заболевания у него нет. Мы должны его наблюдать дальше. Сейчас мы говорим не о вылеченном, а об успешно пролеченном пациенте.
В чем заключается эта технология?
- Мы заходим в сосудистое русло. Обычно через бедренную артерию, возможно, через руку, через лучевую артерию, артерию плеча – в зависимости от того, к какой области мы должны подвести инструмент, систему трубок разного диаметра, длины и специальных проводников. Микрокатетер устанавливается непосредственно в сосуды, которые кровоснабжают само образование или анатомическую область, в которой оно находится. Например, язык. Рак языка – не редкость в проводимой нами работе. Мы можем вводить препарат непосредственно в данный орган.
Что это нам дает? Во-первых, химиопрепарат поступает в поток крови, который «кормит» образование. Создается такая его концентрация, которой никаким другим способом не достичь, с накоплением запредельно высокой дозы препарата в самой опухоли. А системное влияние на остальной организм – минимальное. В связи с чем такая внутриартериальная химиотерапия переносится гораздо легче.
Положительные результаты мы видим и на метастазах. Препарат пройдя через ткани высвобождается тем же путем, которым идет процесс метастазирования. Был у нас пациент, рак языка с переходом на ротоглотку. Оперировать традиционным способом было невозможно. Мы его пролечили. Сочетали внутриартериальную химиотерапию и лучевую терапию. Опухоль ушла полностью в месте с метастазом в лимфатических узлах на шеи.
Зачастую проводим селективную внутриартериальную регионарную химиотерапию параллельно с лучевой терапией в качестве комбинированного лечения. Данные виды лечения могут быть и самостоятельными, но когда мы их проводим вместе, они усиливают действие друг друга. Это дает хорошие результаты.
Сегодня онкология без рентгенэндоваскулярной хирургии – не онкология. Такая служба должна быть в каждом онкологическом диспансере.
Я верно понимаю, что процесс достаточно безболезненный, лучше, чем операция?
- Это тоже операция. Высокотехнологичная, малоинвазивная операция. Но это более щадящая технология. После нее не остается следов на теле пациента. Во время данного лечения человек достаточно комфортно себя чувствует, наркоз не требуется, нет операционной раны, так как операция проводится через прокол. Но, понимаете, ее нельзя предложить всем, как и любую другую операцию, на любой вариант лечения есть свои показания и противопоказания.
В каких случаях нельзя использовать этот метод?
- Есть болезнь, не подверженная воздействию химиопрепаратов «так называемая химиорезистентность», толку от внутриартериальной химиотерапии не будет. Есть случаи, когда нет сосудистого русла – оно закрылось из-за развития опухоли в данном случаи эффект от нашего лечения будет сомнителен.
Мы говорим только об одной маленькой части всей нашей работы. Есть и другие способы лечения. Можно сказать, что эта технология очень успешна. Но нам нужно больше времени, чтобы лучше оценить ее отдаленные результаты.
Вообще, насколько сложно принимать решение о методе лечения?
- В онкологии действует принцип коллегиального принятия решения о том или и ином варианте лечения. У нас есть пациенты и с первой и со второй стадией. Их немного. Они пролечиваются как правило намного легче и быстрее. Основной части пациентов, которые к нам попадают, как правило, уже тяжело оказать какую-то хирургическую помощь. Зачастую выбор у них не велик и мы идем на такой вариант лечения.
Вы сказали, что после успешного лечения болезнь все равно может вернуться. Как сказать об этом человеку, насколько это тяжело?
- Любое лечение – это сложный контакт пациента и врача. Надо подавать информацию так, чтобы человек не чувствовал себя как ствол спиленного дерева. Конечно, это сложно, как может быть просто? Главное не лишать человека надежды. Стараться находить такие варианты лечения, которые бы подпитывали эту надежду, давали результаты.
Как вы разговариваете с людьми, которые впервые приходят к вам с четвертой стадией?
- Пациент, который приходит ко мне, уже прошел онколога, психолога, он знает свою проблему. Я не первый, с кем он общается. В любом случае, думаю, в первую очередь надо разговаривать честно. Важно, чтобы он не был брошен с проблемой один на один. Конечно, мы стараемся не переживать за пациента как за собственную проблему. Сопереживаем, но так, чтобы это не мешало работе. Если мы будем переживать за каждого, нас не хватит. Получишь инфаркт, и кому ты помог? Но холодного отношения, чтобы пациент был сам по себе, а врач сам по себе – у нас такого нет.
Работа должна быть честной. Всегда поддерживаем, но никогда пыль в глаза не пускаем. Результаты не всегда будут такими, на какие мы рассчитывали...
Приходится подбирать слова? Или вы уже за годы практики точно поняли, что следует говорить?
- Со временем вырабатывается формат общения. Стараешься улыбаться, общаться доброжелательно. Главное – добрая, хорошая атмосфера. Надо, чтобы пациент в себе не замыкался. Операция, как правило, без общего наркоза. Не контактировать с человеком неправильно.
А если он проявляет агрессию? Наверняка такое случается.
- Конечно, бывают пациенты, которые агрессивно себя ведут. Порой само заболевание так себя ведет – когда опухоль в головном мозге, в лобных долях. У меня был случай, когда я еще работал в Новосибирске. Брал согласие пациента на операцию, он подписывает, смотрит на меня и говорит: «Я тебе сейчас эту ручку в глаз воткну» Отвечаю: «И как я буду вас оперировать с одним глазом? Неудобно же будет».
В общем, главное – спокойствие?
- Да. Человек ведь еще и боится. Надо, чтобы люди чувствовали себя с тобой комфортно, чтобы знали, что ты уверен в себе. Тогда нет проблем.
Все-таки должен спросить: когда победят рак, и победят ли в конце концов?
- Его не надо побеждать, его надо правильно понимать. И находить правильные варианты лечения.
А в чем состоит правильное понимание?
- В правильном отношении общества. Распространено стереотипное представление, что рак – это приговор... Но гипертония, сахарный диабет – тоже, можно сказать, приговор. Надо к онкологическим заболеваниям относиться иначе – с этим можно жить. Задача – не победить их, а адаптировать людей, которые ими заболели. Сделать так, чтобы общество не отворачивалось от них. Онкологические заболевания входят в тройку тех, что чаще всего приводят нас к уходу из жизни. Жизнь заканчивается, рано или поздно, такова наша природа. Онкология – лишь один из вариантов того, как это произойдёт. Но это и не щелчок рубильника, и не мгновение, это процесс растянутый во времени. Заболевание можно если не устранить, то замедлить его ход, устранить негативные его проявления, в общем управлять болезнью. И на сегодняшний день все возможности для этого есть.
Оригинал материала: http://fedpress.ru/interview/2055185
